Русские королевичны

Главное > Русские сказки > Русские королевичны

Автор:

Русские королевичны — молодые женщины на выданье, упоминание о которых можно встретить в русских сказках и былинах. Может показаться, что это были дочери европейских монархов — королей, ставшие жёнами русских царевичей, князей или богатырей. Однако, именование «королевична» было не титулом, а, скорее всего, статусом молодой женщины на Руси, который она получала при определённых обстоятельствах. Чтобы понять суть вещей, обратимся к русским сказкам и былинам.

Известные русские королевичны

Наиболее известной королевичной является жена Владимира-князя да стольно-киевского, Апракса-королевична. Княгиня Апракса или Апраксия часто упоминается в русских былинах, как жена князя Владимира. А вот в былине «Илья Муромец и Калин-царь» у княгини Апраксии появляется статус «королевична».

«И воспылал-то тут собака Калин-царь на Киев-град,

И хотит он розорить да стольный Киев-град,

Чернедь-мужиков он всех повырубить,

Божьи церкви все на дым спустить,

Князю-то Владимиру да голова срубить

Да со той Апраксой-королевичной.»

Ещё одну королевичну-королевну можно встретить в русской сказке «Марья Моревна». Что интересно, в этой сказке рассказывается об Иване-царевиче и его сестрах, которые названы царевнами, а не королевнами.

«В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Иван-царевич; у него было три сестры: одна Марья-царевна, другая Ольга-царевна, третья Анна-царевна. Отец и мать у них померли; умирая, они сыну наказывали: «Кто первый за твоих сестер станет свататься, за того и отдай — при себе не держи долго!» Царевич похоронил родителей и с горя пошел с сестрами во зеленый сад погулять.»

В течение трёх лет появились женихи у всех сестёр Ивана-царевича, которые сосватали царевен и унесли их в свои царства. Иван-царевич прожил год один, соскучился по сестрам и решил их проведать. Насчёт того, чтобы и себе найти спутницу жизни, наш царевич Иван пока не помышлял.

«Остался Иван-царевич один; целый год жил без сестер, и сделалось ему скучно. «Пойду, — говорит, — искать сестриц». Собрался в дорогу, шел-шел и видит — лежит в поле рать-сила побитая. Спрашивает Иван-царевич: «Коли есть тут жив человек — отзовися! Кто побил это войско великое?» Отозвался ему жив человек: «Все это войско великое побила Марья Моревна, прекрасная королевна». Пустился Иван-царевич дальше, наезжал на шатры белые, выходила к нему навстречу Марья Моревна, прекрасная королевна…»

Княгиня Апраксия была замужем за великим князем Владимиром, правителем Руси, а у Марьи Моревны было своё государство, то есть, она сама была правительницей, подобно князю Владимиру. Таким образом, монарший титул «королевна» подходит обеим женщинам. На этом можно было бы и закончить выяснение вопроса, кого называли королевной или королевичной на Руси, если бы не одна малая деталь.

Есть в русских былинах «королевична», которая не имеет никакого отношения к «королевским титулам». Это «солдатская жена» Настасья Никулична, супруга русского богатыря Добрыни Никитича. В былине «Добрыня Никитич и Настасья Никулична» рассказывается о том, как эти молодые люди познакомились. Случилось в пору летнюю Добрыне Никитичу выехать в поле чистое, погулять да потешиться удалому доброму молодцу. Завидев след богатырский, Добрыня решил выяснить, кому он принадлежит.

«Видит — едет богатырь да по чисту полю,

На нем платье на богатыре да женское.

Тут Добрынюшка выхватывал свою палицу,

Свою палицу буёву — шестьдесят пудов,

И разъехался — ударил богатыря сзади палицей.

Не дрогнул богатырь да не овернулся.»

Таким вот «галантным» способом Добрыня Никитич решил познакомиться с поляницей (богатыршей), прогуливавшейся верхом на коне и в женском платье, огрев её дубиной сзади. Но, знакомства с первого раза не получилось, дама не ответила на «ухаживания» Добрыни. Не ответила она и во второй раз, несмотря на все старания удалого молодца. Только с третьего раза поляница обратила внимание на Добрыню.

«Тут богатырь обернулся к Добрыне же,

Он берет тут Добрыню за честны кудри,

Он кладет Добрыню в мешок кожаный.

Еще едет богатырь на добром коне,

Говорит он сам с собою таковы слова:

«Коли молод в мешке — будет брат родной,

Коли старый в мешке — да голову сниму,

Коли ровня мне, так я замуж пойду».

(Ишь, не разглядела, кого хватат!)»

Таким образом, молодая девица-воин, по-русски — поляница, сама решает, как поступить с тем, кого сунула в мешок, даже не разглядев. Мнение «мешочного сидельца», на сей счёт, её совершенно не интересует. Девушке просто хочется замуж.

«Вынимает из мешка удала добра молодца:

«Еще как тебя звать, да добрый молодец,

Как зовут тебя да всё по имени,

Величают тебя да по отечеству?» —

«Я Добрыня есть да стольно-киевский,

По отечеству да всё Никитьевич». —

«Ты возьмешь меня замуж, так не сниму головы».

Тут Добрынюшка с ей да обручился же,

Они кольцами да поменялись же.»

Вот так просто, в чистом поле, удалая поляница женила на себе русского богатыря Добрыню Никитича, не оставив ему никакого выбора, пригрозив при этом, в случае отказа, снести тому голову. А когда дело было сделано, поляница решила сообщить русскому богатырю своё имя, чтобы Добрыня хотя бы знал, с кем он только что обручился.

«Хочешь знать мое имя женское?

Я Настасия да дочь Никулична.

Ты бери своёго коня доброго

И поедем с тобою в стольный Киев-град

Ко твоей ли родимоей ко матушке,

Повенчаемся с тобой да в церкви божией».

Молодая девица не даёт опомнится русскому богатырю, даже слово молвить, а сразу же расписывает весть порядок действий наперёд, потому как она всё уже решила за двоих. Справедливости ради, надо отметить, что Господь не обделил красотой грозную поляницу Настасью Никуличну, она полюбилась Добрыне Никитичу и он повёз её домой, к родной матушке, Анне да верно Александровне. Это обрадовало матушку русского богатыря, потому как сын вернулся домой, да с молодой женой.

«На другой же день гостили они свадебку.

Собиралися на свадьбу да все богатыри,

Приезжал-то старой казак Илья Муромец,

Приходил князь Владимир со княгинею Апраксией.»

Образовалась молодая семья богатыря Добрыни Никитича и Настасьи Никуличны, оставившей своё ратное ремесло и занявшейся домашними делами. Случилось так, что по делам службы направили Добрыню Никитича в дальние края. Простился Добрыня со своей матушкой, простился и со своей молодой женой, Настасьей Никуличной. А та Настасья, молода жена, держась за стремя богатырское, возьми да и спроси:

«Ты, душка, Добрынюшка Никитинич!

Ты когда, Добрынюшка, домой будешь?

Когда ожидать Добрыню из чиста поля?»

Добрыня не ожидал такого вопроса от своей жены; но, раз уж он был задан, пришлось отвечать:

«Когда меня ты стала спрашивать,

Так теперича тебе я стану сказывать:

Ожидай меня, Добрынюшку, по три года.

Если в три года не буду, жди по друго три,

А как сполнится то время шесть годов,

Как не буду я, Добрыня, из чиста поля,

Поминай меня, Добрынюшку, убитого.

А тебе-ка-ва, Настасья, воля вольная:

Хоть вдовой живи да хоть замуж поди,

Хоть ты за князя поди, хоть за боярина,

А хоть за русского могучего богатыря,

Столько не ходи за моего за брата за названого,

Ты за смелого Алешу за Поповича».

Минуло шесть лет, как уехал Добрыня Никитич в чистое поле по делам службы. От Добрыни за всё время, ни ответа, ни привета. Зато заявился из чиста поля другой богатырь, Алёша Попович.

«Как во тую пору, да во то время

Приезжал Алеша из чиста поля.

Привозил им весточку нерадостну,

Что нет жива Добрынюшки Никитича,

Он убит лежит да на чистом поле:

Буйна голова да испроломана,

Могучи плеча да испрострелены.

Головой лежит да в част ракитов куст.»

Залилась слезами от горя матушка Добрыни, а молода жена пригорюнилась. В ту пору стал к ней захаживать Владимир князь, да сватать «молодую вдовушку» опять замуж пойти:

«Тут стал солнышко Владимир-то похаживать,

Да Настасью-то Никуличну посватывать,

Посватывать да подговаривать:

«Что как тебе жить да молодой вдовой,

А и молодый век да свой коротати,

Ты поди замуж хоть за князя, хоть за боярина,

Хоть за русского могучего богатыря,

Хоть за смелого Алешу за Поповича».»

На это отвечала Настасья Никулична князю Владимиру, что муж её давал заповедь ждать его шесть годков, и эта заповедь мужнина исполнена. Но, она теперь берёт на себя свою, женскую заповедь, ждать Добрыню ещё шесть годков. И вот, когда минуло в общей сложности двенадцать лет, на пороге Добрыниного дома появился опять князь Владимир и начал сватать Настасью Никуличну, «молодую вдову».

На этот раз Настасья согласилась на сватовство Владимирово, потому как была заповедь исполнена её, Настасьина, а не мужнина. Норов есть норов, его никуда не денешь. И, в подтверждение этих слов, Настасья сама решает, за кого ей выходить замуж:

«Не пошла замуж ни за князя, ни за боярина,

Ни за русского могучего богатыря,

А пошла замуж за смелого Алешу за Поповича.

Пир идет у них по третий день,

А сегодня им идти да ко божьёй церкви,

Принимать с Алешей по злату венцу.»

Пир идет по третий день, а это значит, что уже два дня молодые гуляют-пируют и две ночи предаются любовным утехам. Это время потребовалось Настасье Никуличне, чтобы испытать своего жениха Алёшу Поповича, годится ли он ей в мужья или нет. По всей видимости, богатырь испытание прошёл, так как на третий день собрались молодые венчаться в церкви. И это решение, скорее всего, было за Настасьей, как в случае и с её первым мужем, Добрыней Никитичем, где она всё решала сама.

Стоит обратить внимание на тот момент, когда Настасья Никулична была девицей-поляницей, то она решилась пойти замуж за Добрыню сразу, без каких либо проверок и испытаний, достаточно было лишь согласия на это Добрыни Никитича. А вкусив все прелести семейной жизни, Настасье потребовалось две ночи, чтобы понять, подходит её второй муж или не подходит, хватает ли у него силы на всё или нет.

И это не прихоть Настасьи Никуличны, а распространённая практика, применяемая женщинами на Руси, собравшимися во второй раз замуж. Похожее мы находим в сказке «Марья Моревна».

«Пустился Иван-царевич дальше, наезжал на шатры белые, выходила к нему навстречу Марья Моревна, прекрасная королевна: «Здравствуй, царевич, куда тебя бог несет — по воле аль по неволе?» Отвечал ей Иван-царевич: «Добрые молодцы по неволе не ездят!» — «Ну, коли дело не к спеху, погости у меня в шатрах». Иван-царевич тому и рад, две ночи в шатрах ночевал, полюбился Марье Моревне и женился на ней.

Марья Моревна, прекрасная королевна, взяла его с собой в свое государство…»

В случае с прекрасной королевной Марьей Моревной, которая сама пригласила Ивана-царевича в шатры, и он там две ночи ночевал, и за эти ночи жаркие полюбился Марье Моревне. А так как Иван-царевич устраивал прекрасную королевну по всем статьям, то она была не против того, чтобы Иван на ней женился. Но, женившись на Марье Моревне, Иван-царевич не повёз её в своё царство, а напротив, это Марья взяла его с собой, в своё государство. Могла бы и не брать, но очень уж он ей полюбился после двух ночек в шатрах.

Тем самым, Иван-царевич оказался в ситуации, называемой в народе «в зятьях». Повелевала всем его жена, Марья Моревна, прекрасная королевна, властная и строгая царица-воительница. Ситуация, практически один в один похожая на случай с Настасьей Никуличной и её двумя мужьями, Добрыней и Алёшей, где всем заправляла жена. Даже две ночки жаркие, для проверки силы богатырской, были определённым правилом, нежели чьей-то прихотью или вожделением.

Возникает вопрос, что, кроме «кандидатского испытания» на роль мужа, объединяет Марью Моревну и Настасью Никуличну? Ответ на этот вопрос дал конь Добрыни Никитича, заговоривший человеческим голосом. В ту пору Добрыня находился в районе Царя-града и у него спотыкается конь. Как принято у богатырей, Добрыня Никитич обругал своего верного коня, на что получил ответ:

«Ах ты эй, хозяин мой любимыя!

Над собой невзгодушки не ведаешь:

А твоя Настасья-королевична,

Королевична — она замуж пошла

За смелого Алешу за Поповича.

Как пир идет у них по третий день,

Сегодня им идти да ко божьёй церкви,

Принимать с Алешей по злату венцу».

Как мы видим, конь богатырский, провещавший человеческим голосом, назвал жену Добрыни Никитича Настасьей-королевичной. Приговаривая при этом, что она замуж пошла, не важно за кого, а важно, что «повторно». По всей видимости, на Руси, тех молодых женщин, потерявших своих мужей по разной причине, вдовые или разведёнки, и которые решились повторно выйти замуж, в основном чтобы обрести счастье материнства, называли «королевичнами».

Под эту категорию как раз попадает Настасья Никулична, обманутая и получившая статус «молодой вдовы». Надо отдать должное её первому и настоящему мужу Добрыне Никитичу, который, узнав о случившейся невзгоде, бросил все дела и так пришпорил своего коня, что вмиг очутился в Киеве. Но вернуть свою жену, которая уже две ночи спит с другим своим «мужем», оказалось ой как непросто.

Первым делом Добрыня бросился в отчий дом, к родной матушке. Почерневшая от горя, честная вдова, Офимья (Анна) Александровна не признала в госте своего сына Добрынюшку. А времени на объяснения не было. Надо было срочно спасать свою семью, пока «церковный венец» окончательно их не разлучил. Действовать пришлось быстро и хитро, потому как «названный брат» Алёша Попович знал, что Добрыня жив, потому должен был подстраховаться и не пустить Добрыню на свой свадебный пир, если тот объявится.

Добрыня взял у своей матушки «платье скоморошское» да «гуселышки яровчаты» и отправился в палаты к князю Владимиру. И так он своей игрой удивил всех присутствующих, что заслужил похвалу князя Владимира:

«Ах ты эй, удала скоморошина!

За твою игру да за веселую,

Опущайся-ко из печи из-запечка,

А садись-ко с нами да за дубов стол,

А за дубов стол да хлеба кушати.

Теперь дам я ти три места три любимыих:

Перво место сядь подли меня,

Друго место сопротив меня,

Третье место куда сам захошь,

Куда сам захошь, еще пожалуешь».

Выбирал скоморох Добрыня место за столом не возле князя, а «сопротив княгини-то обручныя, против молодой Настасьи да Никуличны». Предложил скоморох выпить за здоровье молодых, да налил чару зелена вина (водки) и положил в неё перстень, который дала ему поляница Настасья в чистом поле, в котором они обручились. Поднёс эту чару Настасье Никуличне и предложил выпить её до дна, чтобы «ведать добро».

«Она приняла чару единой рукой,

Да и выпила всю чару единым духом,

Да обсмотрит в чаре свой злачен перстень,

А которыим с Добрыней обручалася,

Сама говорит таково слово:

«Вы эй же, вы, князи, да вы, бояра,

Вы все же, князи вы и дворяна!

Ведь не тот мой муж, да кой подли меня,

А тот мой муж, кой супротив меня:

Сидит мой муж да на скамеечке,

Он подносит мне-то чару зелена вина».

Сама выскочит из стола да из-за дубова,

Да и упала Добрыне во резвы ноги…»

Настасья в ногах у Добрыни стала каяться и вымаливать прощение, что нарушила его завет и вышла замуж за того, за кого муж не велел. Добрыня сказал своей жене:

«Не дивую разуму я женскому:

Муж-от в лес, жена и замуж пойдет,

У них волос долог, да ум короток.»

Простил Добрыня свою жену неразумную за её поступок, а вот князю Владимиру и княгине Апраксии высказал своё недовольство тем, что, как они могли просватать жену у живого мужа. Да так укорил, что князю Владимиру стыдно стало, что потупил ясны очи в сыру землю.

А вот брату своему нареченному, Алеше Поповичу, Добрыня спуску не дал, и прощенья он не получил за обман свой, за слёзы материнские, да за то, что спал с Добрыниной женой.

«Как ухватил он Алешу за желты кудри,

Да он выдернет Алешку через дубов стол,

Как он бросит Алешку о кирпичен мост,

Да повыдернет шалыгу подорожную,

Да он учал шалыгищем охаживать,

Что в хлопанье-то охканья не слышно ведь;

Да только-то Алешенька и женат бывал,

Ну столько-то Алешенька с женой сыпал.

Всяк-то, братцы, на веку ведь женится,

И всякому женитьба удавается,

А не дай бог женитьбы той Алешиной.»

Тем закончилась история Настасьи Никуличны, когда она «королевичной» побыла, а потом вновь честной женой стала. Добрыня Никитич взял свою любимую семью, жену свою Настасью, и пошел к государыне да и родной матушке.

Марья Моревна, Иван-царевич и Кощей Бессмертный

В другом «любовном треугольнике», связанном с королевнами-королевичнами, похожем на историю Добрыни Никитича, Настасьи Никуличны и Алеши Поповича, ситуация развивалась по иному сценарию. Марья Моревна, прекрасная королевна, получила свой статус «королевна» за то, что при живом первом муже, правда запертом в чулане (подземелье), она вела войны с другими землями, а в перерывах между битвами, тешилась в шатрах с вольными добрыми молодцами, ища себе ещё одного мужа.

Первым мужем Марьи Моревны оказался Кощей Бессмертный, который был «пленён её красотой» в буквальном смысле этого слова, а когда протрезвел, то понял, что заперт в чулане, да ещё прикован цепями к стене.

«Марья Моревна, прекрасная королевна, взяла его [Ивана-царевича] с собой в свое государство; пожили они вместе сколько-то времени, и вздумалось королевне на войну собираться; покидает она на Ивана-царевича все хозяйство и приказывает: «Везде ходи, за всем присматривай; только в этот чулан не моги заглядывать!» Он не вытерпел, как только Марья Моревна уехала, тотчас бросился в чулан, отворил дверь, глянул — а там висит Кощей Бессмертный, на двенадцати цепях прикован.»

Кощей Бессмертный пожаловался Ивану-царевичу на то, что он десять лет ничего не ел и не пил, жажда обуяла его, что сил никаких нет. Иван-царевич не стал выяснять, по какой причине тот оказался в чулане, не послушался жены своей, взял да и напоил Кощея водой. Тот набрал силу, разом оборвал все цепи, и сказал Ивану-царевичу:

«Спасибо, Иван-царевич! — сказал Кощей Бессмертный. — Теперь тебе никогда не видать Марьи Моревны, как ушей своих!» — и страшным вихрем вылетел в окно, нагнал на дороге Марью Моревну, прекрасную королевну, подхватил ее и унес к себе. А Иван-царевич горько-горько заплакал.»

Долго искал Иван-царевич свою жену, Марью Моревну, в конце концов он нашёл царство Кощея и попытался увести прекрасную королевну домой. Но всякий раз Кощей Бессмертный нагонял беглецов и после третьего раза изрубил Ивана-царевича в куски.

Что интересно, Марья Моревна, прекрасная королевна, будучи царицей-воительницей, разбивавшая наголову целые армии противника, не вступала в противоборство между Кощеем и Иваном, «пусть мужчины сами разбираются между собой, а я посмотрю, кто из них сильнее». Всякий раз первый муж Кощей Бессмертный оказывался сильнее второго — Ивана-царевича, и возвращал жену-беглянку в свой дворец.

Изрубленного Ивана-царевича спасли и оживили его зятья, которые были женаты на сестрах Ивана-царевича: Марье, Ольге и Анне. Оживший Иван опять вернулся в кощеев дворец и попросил Марью Моревну выведать у Кощея про его коня, чтобы добыть себе такого же быстрого. Прекрасная королевна, используя свою красоту и обольщение, выведала у Кощея всё, что попросил её второй муж Иван.

Узнав секрет Кощея, Иван-царевич всё же выкрал Марью Моревну и смог её увезти. Кощей Бессмертный помчался в погоню, но был убит конём. Полуживого Кощея Иван-царевич добил палицей. Затем развёл костёр, спалил на нём тело Кощея Бессмертного и развеял прах по ветру. После этого Марья Моревна села на кощеева коня и поехали они в своё царство. Что интересно, когда было покончено с Кощеем, эпитет «прекрасная королевна» к Марье Моревне более не применялся в сказке.

Таким образом, можно сделать промежуточный вывод о том, что социальный статус женщины, будь то царица-правительница, либо простая солдатская вдова, не влияет на присвоение сказочно-былинного прозвища «королевна-королевична». Для этого достаточно было молодой женщине, не имевшей детей от первого брака, повторно выйти замуж.

Обе наши испытуемые были представительницами воинского ремесла, что царица-воительница Марья Моревна, что простая удалая поляница Настасья Никулична, может это как-то влияло на получение народного прозвища «королевична»? Посмотрим, как следующий пример прольёт свет на этот вопрос.

Апраксия-королевична, кем она была на самом деле

В былине «Илья Муромец и Калин-царь» жена князя Владимира названа Апраксой-королевичной. Князь Владимир Красное Солнышко — это не вымышленный персонаж былин, а реальный правитель Русской земли из рода Рюриковичей. Время правления Владимира делится на два периода: первый, дохристианский — языческий, и второй — после Крещения Руси. У Владимира в первом периоде его правления было пять жён, да после крещения он взял ещё одну — византийскую (греческую) царицу Анну.

Чтобы разобраться, которая из Владимировых жён попала в былины под именем Апракса-королевична, необходимо этот женский статус «королевична» применить ко всем супругам киевского князя.

Начнём с того, что женское имя Апраксия — греческого происхождения — Евпраксия, которое означает «благоденствие, счастье, процветание». Греческую царицу Анну исключаем из «участия в конкурсе», несмотря на то, что она гречанка по происхождению. Дело в том, что мать Добрыни Никитича звали Анна, а по былинному это имя звучит как Офимья, что не созвучно с Апраксой.

Рассмотрим теперь пять оставшихся Владимировых жён:

«Рогнеда, которую поселил на Лыбеди, где ныне находится сельцо Предславино, от нее имел он четырех сыновей: Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода — и двух дочерей; от гречанки имел он Святополка, от чехини — Вышеслава, а еще от одной жены — Святослава и Мстислава, а от болгарыни — Бориса и Глеба…»

Рогнеду можно исключить, потому что она единственная, кто имеет в летописи собственное имя, не похожее на Апраксу, да к тому же ещё и не жившая в Киеве вместе с князем Владимиром. В нашем вопросе стоит обратить внимание на гречанку, мать Святополка. Она, в отличие от других «безыменных» жён, упомянута в летописи несколько раз.

«И так убит был Ярополк… Владимир же стал жить с женой своего брата — гречанкой, и была она беременна, и родился от нее Святополк. От греховного же корня зол плод бывает: во-первых, была его мать монахиней, а во-вторых, Владимир жил с ней не в браке, а как прелюбодей. Потому-то и не любил Святополка отец его, что был он от двух отцов: от Ярополка и от Владимира.»

Греческая монахиня, мать Святополка, была женой двух сыновей Святослава: Ярополка, а после его смерти и Владимира. Эта гречанка полностью попадает под определение «королевична», потому как с Владимиром у неё был уже повторный «брак».

Возникает вопрос, как греческая монахиня могла попасть в языческий Киев, чтобы там нарушить обет и выйти замуж за князя Ярополка Святославича? Ответ находим в русской летописи:

«У Ярополка же была жена гречанка, а перед тем была она монахиней. В свое время привел ее отец его Святослав и выдал ее за Ярополка, красоты ради лица ее.»

Таким образом, получается, что у нашей гречанки вырисовывается не малый перечень мужей. Даже если опустить тот факт, каким образом молодая женщина необычайной красоты и привлекательности, оказалась в монастыре. Скорее всего, эта женщина, искренне верующая в Христа, овдовела, и решила скорбь свою о потерянном муже-греке скрыть от глаз людских в монастыре.

Но, каким-то образом, она попала в поле зрения русского князя Святослава, который не стал разбираться во всех тонкостях её состояния, а взял и увёз её с собой в Киев как трофей. Но, Святослав не сразу «подарил» гречанку своему сыну Ярополку, а какое-то время использовал её сам, как наложницу. Ибо в летописи говорится «привел», а не «привез».

В благодарность за кроткий нрав и необычайную красоту гречанки, а также, возможно она высказывала желание иметь детей, Святослав поступил благородно и выдал наложницу за своего сына Ярополка, оформив законный брак. Скорее всего, Владимиру была известна судьба гречанки, жены его старшего брата Ярополка. Потому он, после гибели от руки убийцы Ярополка, взял в жёны беременную гречанку, сохранив за ней титул княгини, а также, родившегося у неё сына Святополка, принял как своего.

Исходя из вышесказанного, выходит, что у гречанки её муж Владимир был третьим или даже четвёртым по счёту. Жила она в Киеве с того момента, как её привёз туда Святослав. Имея законных русских мужей, первого Ярополка, а овдовев и Владимира, гречанка более всего подходит на роль Апраксии-королевичны. Тем более, Владимир не стеснялся выходить с ней в свет, потому как облик её был прекрасен.

В заключение можно сказать, что греческая красавица Евпраксия, по какой-то причине ушедшая в монастырь, была взята оттуда в наложницы к князю Святославу, затем стала женой его детей, сначала Ярополка, а затем и Владимира. В конце концов она стала матерью киевского князя Святополка. Таким образом было разгадано имя одной из жён князя Владимира — прекрасной Апраксии-королевичны, а в реалии княгини Евпраксии Греческой.

Вывод

Упоминаемое в русских сказках и былинах женское прозвище «королевна-королевична» не имеет прямого отношения ни к монаршему титулу, ни к европейской географии, а также к воинскому мастерству обладательницы. Оно может означать только одно: королевична — это молодая бездетная женщина, выходящая повторно замуж.

Из шести известных в летописи жён князя Владимира, стали обладать именам уже три: княгиня Рогнеда Полоцкая, княгиня Евпраксия Греческая и царица Анна Византийская.