Еще было во городе Киеве,
Ще у ласкового князя у Владимира
Еще было на дворе ведь три богатыря;
Проживали всё у князя у Владимира,
Оберегатели были красну Киеву,
Ще тому ли князю всё Владимиру,
Апраксии-то же были королевичне,
Как любимой-то ведь князевой племяненки,
Еще душечки-то были Марфы Митревны.
Говорил-то тут казак да Илья Муромец,
Илья Муромец, казак, да сын Иванович:
«Нам ведь полно этта жить в красном Киеве!
Мы поедем-ко, братцы, во чисто полё».
Они скоро же тут да собиралися,
Еще скоро они тут да отправлялися,
Еще садились на добрых же на своих коней,
На своих же коней на богатырскиих;
Приезжали они да во чисто полё,
Разоставили шатры белополотняны;
Они стали по чисту полю поезживать, —
Ничего же во чистом поле не наехали:
Ни гусей-то, ни лебедей,
Ни пернясчатых-то мелких уточек.
Пристигала их-то в поле ночка темная,
Ночка темна пристигала, ночь осённая.
Ще по утру-ту было, утру раннему,
По восходу-ту было солнца красного,
По закату-ту было луны светлые:
У того ли у старого стариньшины,
У того ли всё у Ильи, Ильи Муромца,
Как забил-то ёго конь да правой ножечкой
Що о ту ли о матушку сыру землю,
Що о те ли всё о камешки о серые.
Пробужается Илья ведь от крепкого сну;
Он свежой водой ключевой умывается,
Тонким, белым полотенцем утирается,
Он ведь смотрит во трубочку подзорную.
Там ведь ездит татарин на добром кони,
Величиной-то ведь татарин как сильнёй бугор;
Он ведь ездит, собака, похваляется:
«Я приеду же, приеду ко белым шатрам,
Отрублю я, отсеку я буйны головы,
Раскинаю, размечу я по чисту полю.
Я ведь только боюсь же старого стариньшины,
Я того ли ведь Ильи да боюсь Муромца:
Що гремит-то про него слава великая,
Разошлась же эта славушка по всей земли,
Що ведь силой же Илья да весьма сильный есть,
Во чистом же поли ему смерть была не писана».
Говорит-то тут Илья, да Илья Муромец:
«Проезжайте-ко вы, братцы, попроведайте.
Я пошлю разве Алешеньку Поповича:
Еще сила у ёго да не против людей,
Не против будет Добрынюшки Никитича».
Тут ведь скоро как Алешенька собирается,
Как садится он ведь всё да на добра коня.
Они съехались с татарином, ударились,
Еще друг друга до-болька не ранили,
Еще съехались они да во второй же раз;
Победил-то тут Алешенька Попович млад.
Как упал-то тут татарин на сыру землю, —
Не доехал же до города до Киева,
Не доехал же, собака, он до князя до Владимира,
Как до душечки ведь Марфы, Марфы Митревны.
И скоро же они да собиралися,
Как поехали они да в красен Киев-град
Що ко ласковому князю ко Владимиру.
Как встречает, князь Владимир, он богатырей,
Собирает он на радости почесён пир.
Повелась ведь тут да славушка великая.
Как его-то честь-хвала да богатырская
О том об Алешеньке Поповиче.
(«Былины», Лениздат — 1984 г., стр. 124 — 125)
Пояснение С. Н. Азбелева: Текст былины взят из сборника «Материалы, собранные в Архангельской губернии летом 1901 года А. В. Марковым, А. Л. Масловым и Б. А. Богословским» (былина № 6). Былина может расцениваться как эпическое отражение «типовой» исторической ситуации — столкновений со степными наездниками во времена Киевской Руси и позднее.
