(Кирша Данилов)
Из за моря, моря синего,
Из славна Волынца, красна Галичья,
Из тоя Карелы богатыя,
Как ясен сокол вон вылетывал,
5.
Как бы белой кречет вон выпархивал:
Выезжал удача доброй молодец,
Молодой Дюк сын Степановичь,
По прозванью Дюк был Боярской сын.
А и конь под ним, как бы лютой зверь,
10.
Лютой зверь конь, и бур, космат,
У коня грива на леву сторону, до сырой земли,
Он сам на коне, как ясен сокол,
Крепки доспехи на могучих плечах.
Не много с Дюком живота пошло:
15.
Что куяк и панцырь чиста серебра,
А кольчуга на нем красна золота,
А куяку и панцырю цена лежит три тысячи,
А кольчуге на нем красна золота
Цена сорок тысячей,
20.
А и конь под ним в пять тысячей.
Почему коню цена пять тысячей?
За реку он броду не спрашивает;
Котора река цела верста пятисотная,
Он скачет с берега на берег:
25.
Потому цена коню пять тысячей.
Еще с Дюком не много живота пошло:
Пошел тугой лук разрывчатой,
А цена тому луку три тысячи;
Потому цена луку три тысячи:
30.
Полосы были серебряны,
А рога красна золота,
А и тетивочка была шелковая,
А белаго шелку Шимаханскаго.
И колчан пошел с ним каленых стрел,
35.
А в колчане было за триста стрел,
Всякая стрела по десяти рублев;
А и еще есть в колчане три стрелы,
А и тем стрелам цены нет,
Цены не было и не сведомо;
40.
Потому тем стрелам цены не было:
Колоты оне были из трость-древа,
Строганы те стрелки во Новегороде,
Клеены оне клеем осетра рыбы,
Перены оне перьицем сиза орла,
45.
А сиза орла, орла орловича.
А того орла, птицы Камския,
Не тоя-то Камы, коя в Волгу пала,
А тоя-то Камы — за Синим морем*:
Своим устьем впала в Сине море.
(* За Хвалынским, Каспийским; не смешана ли здесь Кума?
Кума — река на Северном Кавказе, впадает в Каспийское море.
50.
А летал орел над синим морем,
А ронил он перьица во сине море,
А бежали гости корабельщики,
Собирали перья на синем море,
Вывозили перья на святую Русь,
55.
Продавали душам красным девицам:
Покупала Дюкова матушка
Перо во сто рублев, во тысячу.
Почему те стрелы дороги?
Потому они дороги,
60.
Что в ушах поставлено по тирону,
По каменю по дорогу, самоцветному;
А и еще у тех стрелок
Подле ушей перевивано
Аравитским золотом.
65.
Ездит Дюк подле синя моря
И стреляет гусей, белых лебедей,
Перелетных, серых малых уточек;
Он днем стреляет,
В ночи те стрелки сбирает;
70.
Как днем-то стрелочек не видети,
А в ночи те стрелки что свечи горят,
Свечи теплются воску яраго:
Потому оне стрелки дороги.
Настрелял он Дюк гусей, белых лебедей,
75.
Перелетных, серых малых уточек,
Поехал ко городу Киеву,
Ко ласкову князю Владимиру.
Он будет в городе Киеве,
Что у ласкова князя Владимира,
80.
Середи двора княженецкаго,
А сскочил он со добра коня,
Привязал коня к дубову столбу,
К кольцу булатному,
Походил во гридню во светлую,
85.
Ко великому князю Владимиру.
Он молился Спасу со Пречистою,
Поклонился князю со княгинею,
На все четыре стороны.
Тут сидят князи-бояра,
90.
Скочили все на резвы ноги,
А глядят на молодца, дивуются;
И Владимир князь, стольной Киевский,
Приказал наливать чару зелена вина в полтора ведра,
Подавали Дюку Степанову.
95.
Принимает он, не чванится,
А принял чару единой рукой,
А выпил чару единым духом;
И Владимир князь, стольной Киевской,
Посадил его за единой стол хлеба кушати;
100.
А и повара были догадливые,
Носили яства сахарныя,
И носили питья медвяныя,
И клали калачики крупичаты
Перед того Дюка Степанова.
105.
А сидит Дюк за единым столом
Со теми князи и бояры,
Откушал калачики крупичаты,
Он верхню корочку отламывает,
А нижню корочку прочь откладывает.
110.
А во Киеве был счастлив добре
Как бы молодой Чурила сын Пленкович;
Оговорил он Дюка Степанова:
«Что ты, Дюк, чем чванишься?
«Верхню корочку отламываешь,
115.
«А нижню прочь откладываешь?»
Говорил Дюк Степановичь:
«Ой ты гой еси, Владимир князь!
«В том ты на меня не прогневайся:
«Печки у тебя биты глиняны,
120.
«А подики кирпичные,
«А помелечко мочальное,
«В лохань обмакивают;
«А у меня, Дюка Степанова,
«А у моей сударыни матушки,
125.
«Печки были муравлены,
«А подики медные,
«Помелечко шелковое,
«В сыту медвяную обмакивают;
«Калачик съешь — больше хочется.»
130.
Втапоры князю Владимиру
Захотелось к Дюку ехати,
Зовет с собой князей-бояр,
И взял Чурила Пленковича.
И приехали они на пашию к нему,
135.
Ко тем крестьянским дворам;
И тут у Дюка стряпчий был,
Припас про князя Владимира почестной стол,
И садился ласковый Владимир князь
Со своими князи-бояры
140.
За те столы белодубовы;
И в те поры повара были догадливы,
Носили яства сахарныя
И питья медвяныя.
И будет день в половину дни,
145.
И будет стол во полу столе,
Владимир князь полсыта наедается,
Полпьяна напивается.
Говорил он тут Дюку Степанову:
«Каково про тебя сказывали,
150.
«Таков ты и есть.»
Покушавши, ласковой Владимир князь
Велел дом его переписывать,
И был в том дому сутки четверо:
А и дом его крестьянской переписывали, —
155.
Бумаги не стало. То оттеля Дюк Степановичь
Повел князя Владимира
Со всеми гостьми и со всеми людьми
Ко своей сударыне матушке,
Честной вдове многоразумныя.
160.
И будут оне в высоких теремах,
И ужасается Владимир князь,
Что в теремах хорошо изукрашено.
И втапоры честна вдова, Дюкова матушка,
Обед чинила про князя Владимира
165.
И про всех гостей, про всех людей;
И садился Владимир князь
За столы убраные, за яства сахарныя
Со всеми гостьми, со всеми людьми.
Втапоры повары были догадливы,
170.
Носили яства сахарныя, питья медвяныя.
И будет день в половину дни,
Будет стол во полу столе,
Говорил он ласковой Владимир князь:
«Исполать тебе, честна вдова многоразумная,
175.
«С своим сыном Дюком Степановым!
«Употчивала меня со всеми гостьми, со всеми людьми;
«Хотел было ваш и этот дом описывать,
«До отложил все печали** на радости.»
И втапоры честна вдова многоразумная
(** Заботы, хлопоты.
180.
Дарила князя Владимира
Своими честными подарками:
Сорок сороков черных соболей,
Вторые сорок бурнастых*** лисиц,
Еще сверх того каменьи самоцветными.
(*** Бурых.
185.
То старина, то и деянье:
Синему морю на утешенье****,
Быстрым рекам слава до моря.
А добрым людям на послушанье,
Веселым молодцам на потешенье.
(**** На тишину, чтоб было тихо.
(«Пѣсни собранныя П. В. Кирѣевскимъ». Выпуск 3. Москва — 1861 г., стр. 101 — 106)
