В старые веки, прежние,
Не в нынешние времена, последние,
Как жил на Руси Суровец молодец,
Суровец богатырь, он Суроженин,
По роду города Суздаля,
Сын отца — гостя богатого.
Охочь он ездить за охотою,
За гусями, за лебедями,
За серыми за утицами.
Ездит день до вечера,
А покушать молодцу нечего.
Как наехал во чистом поле на сырой дуб,
Сырой дуб, еще не простой,
Не простой, — корокольчестой:
Что на том дубу сидит черный вран,
Черный вран, птица вещая;
Он снимает с себя крепкий лук,
Крепкий лук и калену стрелу,
Он накладвает на тетивочку шелковую,
Хочет стрелить по верх дерева,
Хочет убить черна ворона,
Черна ворона, птицу вещую.
Что возговорит ему черный вран,
Черный вран, птица вещая:
«Гой еси ты, Суровец молодец,
Суровец богатырь, еще Суроженин!
Тебе меня убить, — не корысть получить:
Мясом моим не накушаться,
Кровью моей не напитися,
Перьям моим не тешиться.
Ин я тебе вестку скажу,
Вестку скажу, вестку радостную:
Как далече-далече во чистом поле,
А дале того во зеленых лугах,
Как стоит тамо Курбан-царь,
Еще Курбан-царь да и Курбанович,
Со всею силою могучею,
Что со всей ли поляницею удалою;
Что стоит он широкими рвами окопавшися,
Земляным валом оградившися».
Молодецкое сердце не утерпчивое,
Разгоралася кровь богатырская,
Он бьет коня по крутым бедрам, —
Подымается его добрый конь
Выше дерева стоячего,
Ниже облака ходячего,
Горы и долы между ног пускает,
Быстрые реки перепрыгивает,
Широкие раздолья хвостом устилает,
По земле бежит — земля дрожит,
В лесу раздается, на нивах чуть.
Он взял-поскакал во чистые поля,
Во чистые поля, еще к Курбану-царю,
Еще к Курбану-царю да и к Курбановичу.
Первый ров его бог перенес,
Другой ров его конь перескочил,
В третий ров он обрушился,
Его добрый конь набрюшился:
Ай что взяли-прискакали удалы молодцы,
Под леву руку взяли двадцать человек,
Под праву руку взяли его сорок человек,
Поперек подхватили — еще сметы нет.
Взяли-повели еще к Курбану-царю,
Еще к Курбану-царю да и Курбановичу.
Молодецкое сердце разъярилося,
Богатырская кровь разыгралася,
Как взял он татарина за волосы,
Да как учал татарином помахивати,
Как куда побежит, тамо улица лежит,
Где повернется, тамо площадью:
И где пробился, молодец, он до белого шатра,
Что до белого шатра и до Курбана-царя.
Как возмолится ему Курбан-царь:
«Ты гой еси, Суровец молодец,
Суровец богатырь и Суроженин!
Погляди-ко ты, что в книге написано:
Что не велено вам князей казнить,
Что князей казнить и царей убивать».
(«Былины», Лениздат — 1984 г., стр. 168 — 169)
Пояснение С. Н. Азбелева: Текст былины взят из сборника «Песни, собранные П. В. Киреевским» (выпуск 3, стр. 110). Былина отразила борьбу со степняками, вероятно, еще до ордынского нашествия, когда Русь уже вела торговлю с городом Сурожем (Судаком) в Крыму.
Пояснение В. В. Салфетникова: Былина «Суровец-суздалец» попала в сборник былин С. Н. Азбелева (Лениздат — 1984) из сборника «Песни, собранные П. В. Киреевским», выпуск 3 (Москва — 1861), в котором отражены две былины о богатыре Суровце из Суздаля, на страницах 107 и 110. В советский сборник былин была взята вторая былина о суздальском богатыре. В свою очередь, П. В. Киреевский взял эту былину из другого сборника, более раннего, названного им «Песенник Новиковский», ч. II М., 1780 г., стр. 204 — 206.
«Песенник Новиковский» имеет полное название: «Новое и полное собрание российских песен; содержащее в себе песни любовныя, пастушеския, шутливыя, простонародныя, хоралныя, свадебныя, святочныя, с присовокуплением песен из разных российских опер и комедии», составленный в период с 1743 по 1792 годы и состоящий из шести частей.
Справедливости ради, на проекте «Сказание о Русской земле» представлены обе былины о суздальском богатыре. Первая из которых, записанная П. В. Киреевским на берегах Волги, в Симбирской губернии (Ульяновской области), называется Суровец-Суздалец.
Русский