Ай во славном-то было-то в прекрасном Острове,
Во прекрасном-то было, славном городе,
Там два ясного два сокола вылетыват,
Выезжают два дородна добра молодца,
Во два русского могучего богатыря:
Во-первых-то, всё Алешенька Левонтьевич,
Да Левонтьевич Алешенька Попович млад,
Во-вторых-то, ведь крестовый его брателко,
Еще тот ли Еким да все Иванович.
Они едут, едут братьица крестовые,
Они бок ведь о бок едут, плечо о плечо,
Нога о ногу гуляют, стремя о стремя;
Да поехали они-то в три дорожки прямоезжие,
В ту дорожечку поехали, к чисту полю.
Они ехали по полю, полю чистому,
Ничего совсем во поле не наехали,
Что ни гуся-та они, ни белой лебеди,
Никакого они зверя-та рысучего,
Да рысучего зверя, всё бегучего,
Только наехали два брателка крестовые
Во чистом они поли всё сер горюч камень.
Говорил-то Алешенька Попович млад,
Что Попович млад Алешенька Левонтьевич,
Говорил своёму брателку крестовому,
Что крестовому он брателку, названому,
Ай тому ли он Екиму всё Ивановичу:
«Уж ты гой еси, крестовый ты мой брателко!
Ты смотри-ко, смотри грамоту, прочитывай».
Он смотрел-то скоро грамотку, прочитывал;
Как написана была-то грамотка словами золотыми всё.
Говорил-то он крестовому всё брателку,
Богатырю Алешеньке Поповичу:
«Прочитал я, рассмотрел всё эту эту грамоту;
Всё расписаны дорожечки да прямоезжие:
Как перва лежит дорожка прямоезжая,
Что во тот она лежит, лежит во Муром-град,
Как втора лежит дорожка прямоезжая,
Что во тот лежит она Чернигов-град,
Что третья лежит дорожка прямоезжая,
Она прямо во славен красен Киев-град,
Ко тому ли всё ко князю ко Владимиру».
Говорил-то тут Еким да всё Иванович:
«Ты подумай-ко, крестовый ты мой брателко,
Нам куда-то теперь ехать, куда путь держать?»
Говорит ему Алешенька Левонтьевич:
«Мы поедем, брателко, теперече в чисто поле,
Из чиста поля поедем в красен Киев-град».
Материал дополняется
Ще по утру-ту было, утру раннему,
По восходу-ту было солнца красного,
По закату-ту было луны светлые:
У того ли у старого стариньшины,
У того ли всё у Ильи, Ильи Муромца,
Как забил-то ёго конь да правой ножечкой
Що о ту ли о матушку сыру землю,
Що о те ли всё о камешки о серые.
Пробужается Илья ведь от крепкого сну;
Он свежой водой ключевой умывается,
Тонким, белым полотенцем утирается,
Он ведь смотрит во трубочку подзорную.
Там ведь ездит татарин на добром кони,
Величиной-то ведь татарин как сильнёй бугор;
Он ведь ездит, собака, похваляется:
«Я приеду же, приеду ко белым шатрам,
Отрублю я, отсеку я буйны головы,
Раскинаю, размечу я по чисту полю.
Я ведь только боюсь же старого стариньшины,
Я того ли ведь Ильи да боюсь Муромца:
Що гремит-то про него слава великая,
Разошлась же эта славушка по всей земли,
Що ведь силой же Илья да весьма сильный есть,
Во чистом же поли ему смерть была не писана».
Говорит-то тут Илья, да Илья Муромец:
«Проезжайте-ко вы, братцы, попроведайте.
Я пошлю разве Алешеньку Поповича:
Еще сила у ёго да не против людей,
Не против будет Добрынюшки Никитича».
Тут ведь скоро как Алешенька собирается,
Как садится он ведь всё да на добра коня.
Они съехались с татарином, ударились,
Еще друг друга до-болька не ранили,
Еще съехались они да во второй же раз;
Победил-то тут Алешенька Попович млад.
Как упал-то тут татарин на сыру землю, —
Не доехал же до города до Киева,
Не доехал же, собака, он до князя до Владимира,
Как до душечки ведь Марфы, Марфы Митревны.
И скоро же они да собиралися,
Как поехали они да в красен Киев-град
Що ко ласковому князю ко Владимиру.
Как встречает, князь Владимир, он богатырей,
Собирает он на радости почесён пир.
Повелась ведь тут да славушка великая.
Как его-то честь-хвала да богатырская
О том об Алешеньке Поповиче.
(«Былины», Лениздат — 1984 г., стр. 124 — 125)
Пояснение С. Н. Азбелева: Текст былины взят из сборника «Материалы, собранные в Архангельской губернии летом 1901 года А. В. Марковым, А. Л. Масловым и Б. А. Богословским» (былина № 6). Былина может расцениваться как эпическое отражение «типовой» исторической ситуации — столкновений со степными наездниками во времена Киевской Руси и позднее.